– Да, это я, – громко ответил Саундерс.
– Куда вы вечером пропали? Я искал вас повсюду. Вы не хотите сегодня прогуляться, здесь такая хорошая погода.
«Ленарт позвонил», – понял Саундерс.
– С удовольствием, – ответил он, – встретимся внизу через полчаса.
Положив трубку, он кивнул Монике.
Еще через час они шли по улице втроем, и Гомикава негромко рассказывал:
– У Марка все в порядке. Священник обещал достать два пропуска в лагерь, якобы для английских журналистов из миссии Красного Креста, прибывших из Европы. Но нужно будет ехать в Тальку, к полковнику Астеньо.
– Ехать надо сегодня же, – решительно сказал Ричард.
– Это очень опасно, – вмешалась Моника, оглядываясь по сторонам, – они наверняка знают об исчезновении Торнера. Нас может ждать там ловушка.
– Может, – согласился Ричард, – но другого выхода у нас нет. Сегодня вечером едем в Тальку. Сэй, нужно будет взять билеты.
– Ясно, – кивнул Гомикава, – кто поедет в лагерь?
– Я и Ленарт, – твердо сказал Ричард.
Мимо прошла большая группа студентов, что-то громко обсуждающих. Среди них было много девушек.
– Лучше, если поедут Моника и Марк, – очень тихо возразил Гомикава, провожая их взглядом. – Вам нельзя там появляться.
– Свою работу я должен делать сам, – сказал Ричард.
– Но это безумие. Вы не уйдете оттуда живым. У них наверняка есть ваши фотографии, – возразила миссис Вигман.
– Мы придумаем что-нибудь, – успокоил их Ричард, – чтобы меня не узнали. Но поеду туда только я сам, лично. Я как-то не привык перекладывать свою работу на других.
В отель они вернулись в третьем часу дня, пообедав в небольшом ресторанчике с претенциозно громким названием «Эспаньола». Гомикава поехал на вокзал брать билеты до Тальки, а Саундерс сел перед зеркалом, обдумывая свое положение: он понимал, что его появление в лагере не может остаться незамеченным и «легионеры» могут опознать его. Необходимо было придумать нечто такое, что сразу сняло бы с него всякие подозрения.
Вечером того же дня в поезде, отправлявшемся в Тальку, в купе первого класса сидели двое журналистов. Один – молодой парень лет двадцати пяти с радостной улыбкой на лице. Другой – полный пожилой мужчина лет пятидесяти, инвалид, потерявший руку во время вьетнамской войны, где он был корреспондентом английского телевидения. Этим человеком был Ричард Саундерс. Искусно наложенный грим состарил его лет на пятнадцать-двадцать, а надетая сверху широкая куртка и неподвижная левая рука в черной перчатке неузнаваемо изменили его внешность.
В отеле, в их апартаментах, Моника заказывала теперь обеды в номер для «заболевшего мужа». Для горничных и официантов эту роль играл Сэй Гомикава, лежавший в постели под одеялом.
Ричард Саундерс и Марк Ленарт не знали, что в столице уже разыскивают Дронго. На вокзалах Мапочо и Аламеда и в аэропортах Санта-Эррасурие, Лос-Серрильос, Ла-Кастрима и Эль-Боске стояли представители «легионеров», внимательно всматривающиеся во всех проходивших мимо пассажиров. По всем отелям города искали высокого молодого мужчину. Фотография Саундерса была размножена огромным тиражом. К вечеру того же дня, когда поезд с «журналистами» еще не отошел в Тальку, в поиски включилась чилийская полиция. Ей было сообщено, что в столицу нелегально прибыл представитель коммунистической партии для проведения подрывной работы. Кольцо вокруг Дронго сжималось. Развязку оттягивало лишь то обстоятельство, что фешенебельный отель в центре города, в котором остановились Саундерс и Моника Вигман, проверялся не особенно тщательно, а смена, оформлявшая семью Гоуэрс в их апартаменты, дежурила через каждые два дня. Остальные просто не видели Саундерса, так как из предосторожности ключи всегда сдавала Моника.
Когда состав наконец тронулся, Марк, заперев купе, облегченно вздохнул. Саундерс, сидя у окна, задумчиво смотрел на мелькавшие за окном пригороды Сантьяго. Он понимал, что самое главное для них попасть в «Дигнидад». До условного «дня Х» оставалось десять дней.
Талька. 30 ноября 1988 года
Основанная в конце ХVII века (в 1692 году) Талька более двух веков была заурядным провинциальным городком, пока наконец в стране не началось бурное развитие железнодорожного транспорта. Прошедшая через город стальная магистраль, тянущаяся на юг, преобразила город. Талька стала крупным железнодорожным центром страны, в ней началось бурное развитие промышленности, было построено несколько заводов, дававших продукцию для всей страны. К началу восьмидесятых годов Талька насчитывала уже более ста тысяч жителей.
Поезд, в котором ехали Саундерс и Ленарт, прибыл в город ранним утром, и почти не спавшие «английские журналисты» вышли на перрон.
Было еще очень рано, и они решили для начала позавтракать в кафе вокзала, благо оно было уже открыто. Выпив по чашке кофе с булочкой, они еще около получаса сидели за столиками, намечая план предстоящих действий. Затем, повесив свои сумки на плечо, они отправились в город. Ричард, дав официанту полторы тысячи песет, не взял сдачу, оставив ему на чай более ста песет. В восемь часов утра они уже шли по направлению к военной комендатуре для получения пропусков в лагерь «Дигнидад».
Ждать пришлось долго, почти два часа. Только в одиннадцатом часу на работе появился полковник Астеньо. Он был плохо выбрит и одет в мятый, старый мундир. В последние дни многие военные, сознающие, что их власти приходит конец, старались утопить свой страх в выпивке, словно заглушая этим предчувствие краха.
Астеньо, поддержавший Пиночета еще в 1973 году, был тогда молодым лейтенантом. Он был одним из тех, кто арестовывал студентов и рабочих, социалистов и коммунистов, демократов и либералов. Тогда все были «красные», лишь с некоторыми оттенками. И вот теперь эти самые «либералы» и «социалисты» снова рвались к власти, и выживший из ума, как считал Астеньо, генерал Пиночет собирался отдать им власть в стране.
Увидев английских журналистов, сидевших в его приемной, полковник разозлился. Опять эти демократы лезут не в свои дела.
– Что вам нужно? – грубо спросил он, позволив им войти в свой кабинет, но не приглашая сесть.
– Мы хотели бы попасть в лагерь «Дигнидад», – очень вежливо сказал Саундерс, – мы представители английских газет и действуем по поручению Красного Креста.
– Это закрытая частная территория, – довольно неучтиво перебил его Астеньо, – и наш генерал Станхе не любит, когда карабинеры лезут не в свои дела.
– Согласен, – весело ответил Саундерс, – но мы, наоборот, хотим рассказать о полезном опыте этой христианской общины.
Астеньо в упор посмотрел на него, пытаясь определить, не издеваются ли над ним эти двое.
– Я не могу выдать вам разрешение. Езжайте в Линарес, – недовольно сказал он, – там вам помогут.
– Но в Сантьяго нам сказали...
– Много чего вам сказали в Сантьяго, – взорвался Астеньо, – там в столице вообще в последнее время потеряли голову. Говорю вам – езжайте в Линарес.
– Может быть, мы все-таки договоримся? – Дронго положил на стол небольшой сверток.
– Что это? – угрюмо спросил Астеньо, не глядя на сверток.
– Это вам просили передать ваши друзья в столице, – проникновенно сказал Ричард, глядя прямо в глаза полковнику. – Кроме того, у нас есть необходимое разрешение вашего руководства.
Астеньо быстро развернул пакет.
– Сколько здесь?
– Пятьдесят тысяч песо.
– Ха... На эти деньги можно один раз пообедать, – соврал полковник, убирая сверток в стол. Его мутные глаза оживились. – Я так и думал, что вы меня обманываете. Небось снова собираетесь разоблачать Пауля? – Он подмигнул Саундерсу. Тот сдержанно улыбнулся.
– Вы очень проницательны, господин полковник. Когда мы вернемся оттуда, я думаю, у меня будет еще одно подобное поручение от ваших друзей.
– Где вы потеряли руку? – спросил полковник у Саундерса.
– Во Вьетнаме. Я был там корреспондентом английского телевидения.